Ахматова о Мандельштаме и Пастернаке
Рукопись Анны Ахматовой «Отрывки из воспоминаний». Ленинград, 1962. 11 л. 29×20 см.
Уникальная рукопись Анны Андреевны Ахматовой, на листах которой она рассказывает о себе, своих воспоминаниях о событиях, местах, а также современниках: Анненском, Блоке, Мандельштаме, Гумилеве, Пастернаке, Цветаевой, Вяч. Иванове.
Обладает коллекционной ценностью музейного уровня.
«Назвали меня Анной в честь бабушки Анны Егоровны Мотовиловой. Ее мать была татарской княжной Ахматовой, чью фамилию, не сообразив что собираюсь быть русским поэтом я сделала своим литературным именем».
«Родилась я на даче Сорокина... проезжала я как-то мимо этого места, мама предложила мне сойти и посмотреть на дачу Сорокина, которую я прежде не видела. У входа в избушку я сказала: „Здесь когда-нибудь будет мемориальная доска“. Я не была тщеславна. Это была просто глупая шутка. Мама огорчилась „Боже, как я плохо тебя воспитала!“ — сказала она».
«Несомненно, символизм явление XIX века. Наш бунт против символизма совершенно правомерен, потому что мы чувствовали себя людьми ХХ века и не хотели оставаться в предыдущем. Эти бледные стихи пустенькой девочки почему-то перепечатываются в тринадцатый рез...Сама девочка (насколько я помню) не предрекала им такой судьбы и прятала под диванные подушки номера журналов, где они впервые были напечатаны: „чтобы не расстраиваться!“ От огорчения, что „Вечер“ появился, она даже уехала в Италию (1912, весна), а, сидя в трамвае, думала глядя на соседей: какие они счастливые — у них не выходит книжка».
«Кто-то недавно сказал при мне: „10-е годы самое безвкусное время“; так, вероятно, надо теперь говорить, но я все же ответила: кроме всего прочего — это время Стравинского и Блока, Анны Павловой и Скрябина, Ростовцева и Шаляпина, Мейерхольда и Дягилева».
Из главы о Гумилеве: «Маковский поверил басне, которой в 10-х годах не существовало, и вместо того, чтобы писать об участии Гумилева в Аполлоне, о зарождении акмеизма, о позиции и [нрзб] он, старый человек, срамится, передавая с чьих то слов зловонные и насквозь лживые семейные истории. А то, что все на свете позабывший и перепутавший 85-летний Маковский мог перепечатать этот зловонный вздор, не вызывает ничего кроме жалости. И хороши же его доказательства! А все это в конце — месть Ахматовой за то, что она не стала эмигранткой. Вторая басня имеет более преступное намерение. Кому-то просто захотелось исказить образ поэта. Не будем вдумываться, с какими грязными намерениями это было совершено, но оставлять это „так“, как есть, не позволяет мне моя совесть».
О Пастернаке: «Там в Подмосковье встреча с Природой. Природа всю жизнь была его единственной, полноправной музой, его тайной собеседницей, его Невестой и возлюбленной, его женой и Вдовой — она ему была тем же, чем была Россия Блоку. Он остался ей верен до конца, и она по-царски награждала его».
Продажи рукописей Анны Ахматовой на аукционах «Литфонда»: 2 900 000 руб., 1 600 000 руб., 7 000 000 руб., 2 000 000 руб.
Эстимейт: 1 руб.
Опубликовано 17 апреля 2019 года