Друг, брат, товарищ, отец, Додичка...
Очень личное письмо Василия Каменского, адресованное Давиду Бурлюку. 1930 г. 4 с., с конвертом, прошедшим почту. В хорошем состоянии. Публикуется впервые.
С приложением фоторепродукции портрета Василия Каменского.
"Каменка, 15 августа. Друг, брат, товарищ, отец, Додичка, и в самом деле — я ждал твоего письма-ответа. Потому и молчал в ожидании, пропадая на рыбатстве, на охоте, на работе, в джунглях своей неисчерпаемой Каменки, где мне по прежнему чудесно в общем живется. Встаем в 6 ч. утра. В 7 завтракаем. С восьми до 3-х, до обеда я читаю, пишу письма, работаю над стихами ... и прочими вещами. После обеда иду рыбачить или охотиться, смотря по погоде, или же делаю и то и другое вместе. Иногда ухожу на два-три дня. На Сылву, на озера, и там в шалаше наворачиваю ту особую жизнь рыбака-охотника, что мне кажется блаженством ... хотя я и писатель. Я люблю все это. У костров, испивая чай, неизменно думаю о тебе, Додичка, о всех вас — Марусе, Додике, Никите. Страны не разделяют нас, как и время. Всегда с вами, даже будто вместе. Я ничуть бы не удивился если б, однажды вернувшись с охоты домой, я застал всех вас дома, на Каменке. Я так же бы не удивился, если б ты, разглядывая меня, сказал: Да мы никуда не уезжали, и не думали — тебе все это только показалось, как фантазеру. Я бы поверил этому, ибо так вот близки вы мне и любимы. Пожалуй мы одни и есть в мире — в том смысле, что не раздельны с первых дней юности и связаны одним канатом любви. За всю нашу долгую жизнь у нас с тобой — ты помнишь? — не было единой капельки даже простого недоразумения. Так душа в душу всегда жили и будем жить мы, дети своей судьбы. Это надо было суметь. А также надо это оценить. Как и ты, я также не приобрел новых друзей, да не было в них нужды. Но полу-друзей (на взаимно устраивающее время) много, а (по)читательниц еще больше. Меня любят, как поэта, и читают такое огромное количество везде и всюду кругом. Что в этом смысле лучшего желать нельзя. Как то на днях, бродя с ружьем далеко от Каменки, я зашел на час в одно село — там слушали радио и при мне стали (из Москвы) читать мою поэму. Крестьяне пришли в восторг. Кричали: "Ну, и здорово! А Василич то с нами сидит и сам слушает. Ну, и фортнуло нам!"Этот месяц охоты схожу с ума. Да и рыбачу напроповую, да и работаю вдрызг. Да еще гости из Москвы приехали. Да еще вас жду. Словом — дел на этом свете уйма, а жизнь коротка. Сейчас в Перьми и Свердловске (Екатеринбурге) объявлены в театрах 4 моих вечера. На днях поеду выступать! Через неделю вернусь. Проживу на Каменке до зимы — потом (на Пермь) и Читу. Спасибо за газету. Получил, — письмо о Маяковском. Твои картины на Каменке живут в радостях, как ты во мне. Поклон от картин и вообще всей чудесности, что разлита вокруг. Целую тебя, целую вас родственно всех, люблю, мечтаю встретиться. Зимой собираюсь к вам. Целую. Ваш Вася Каменский. P.S.: Ты что-то плохо пишешь«.
Далее приписка рукой Бурлюка: «Письмо Васи Каменского. Сотни писем мы имели от собрата-поэта».