Портрет эпохи в деталях
Никитенко, А.В. Записки и дневник. (1826-1877). [В 3 т.]. Т. 1-3. СПб.: Типография А.С. Суворина, 1893.
Т. 1: VIII, [2], 588 с., 1 л. фронт. (портр.). Т. 2: [10], 498 с. Т. 3: [10], 458 с. 21×14 см. В трех полукожаных владельческих переплетах эпохи. На корешках суперэкслибрис: «А.Н.». Ляссе. Небольшие потертости переплета, повреждение части корешка т. 1, в т. 2 заполнены цензурные пробелы, небольшие следы залития в верхней части блока; владельческие пометы и маргиналии. Блоки преимущественно чистые, в хорошем состоянии. «Дневник» историка литературы, цензора, преподавателя Александра Васильевича Никитенко (1805-1877) дает портреты многих известных лиц первой половины и середины XIX века — влиятельных сановников и министров (Уварова, Перовского, Бенкендорфа, Норова, Ростовцева, Головнина, Валуева), членов императорской фамилии и царедворцев, знаменитых деятелей из университетской и академической среды. Знакомый едва ли не с каждым петербургским литератором, Никитенко оставил в дневнике характеристики множества писателей разных партий и направлений: Пушкина и Булгарина, Греча и Сенковского, Погодина и Каткова, Печерина и Герцена, Кукольника и Ростопчиной, своих сослуживцев-цензоров Вяземского, Гончарова, Тютчева. «<...> у нас стали появляться писатели, отвергающие правила здравого смысла и думающие, что вместо изучения языка и всяких других знаний довольно обладать фантазией и сомнительным остроумием, чтобы заслужить право на бессмертие. Мы вообще мало любим останавливаться на предметах и углубляться в их суть. Все, что отзывает трудом, для нас нестерпимо. У нас многие люди, даже с талантом, заражены язвою лени и стремятся легким способом добывать похвалы и удивление. Для них все решает минута энтузиазма: они называют это вдохновением и уже ни о чем больше не заботятся. В числе наших модных литераторов немало таких. Я знаком с иными и часто удивляюсь их невежеству, с одной стороны, и резкости суждений — с другой, о предметах, им вовсе или очень мало известных. Труд они называют педантством. Для них довольно познакомиться с французским языком и прочесть на нем несколько книжек, чтобы считать свое образование оконченным. Написав потом несколько журнальных статеек, несколько мадригалов и песенок, которым аплодируют в гостиных, они принимают важный вид заслуженных литераторов и величественно успокаиваются на лаврах, мечтая по очереди о потомстве и о сытном обеде у какого-нибудь мецената».