Высоцкий, В.С., автограф
Фотография Сергея Эйзенштейна, подаренная режиссеру Левону Кочаряну артистами театра и кино. Отпечаток 1960-х гг. 17,5×11,5 см. На обороте фотографии — автографы Владимира Высоцкого, Шалва Хомерики и других артистов. Дата в правом нижнему углу: «1966».
По словам владельцев, снимок был подарен режиссеру, актеру и сценаристу Левону Суреновичу Кочаряну (1930-1970) во время одной из встреч на Большом Каретном. «В середине 1950-х Левон Кочарян познакомился со студенткой Щукинского театрального училища Инной Крижевской, которая жила в доме № 15 на Большом Каретном. И вскоре переехал к ней навсегда — в трехкомнатную квартиру, вызывающе роскошную по тем временам, где впоследствии собирались и Владимир Высоцкий, и Андрей Тарковский, и Василий Шукшин, и Роберт Рождественский, и еще многие-многие другие — от «высоких интеллектуалов до настоящих блатных». В доме на Большом Каретном всегда царила атмосфера праздника. Друзья делились друг с другом различными идеями, стихами и рассказами, пели под гитару. Там же на магнитофоне Кочаряна «Днепр-10» были сделаны первые записи молодого Высоцкого. «Я помню, какая была атмосфера тогда, когда я первый раз им показывал песни. Я напишу чего-нибудь и покажу им сразу. И была атмосфера доверия, такой раскованности, непринужденности, свободы полной. И самое главное — дружественная атмосфера. Ведь я видел, что им нужно, чтоб я им пел, и они хотят слушать, что я им расскажу в песне. То есть это была манера что-то сообщать и как-то разговаривать со своими друзьями близкими... За столом, с напитками или без — неважно. Мы говорили о будущем, еще о чем-то, была масса проектов. Я знал, что они меня будут слушать с интересом, потому что их интересует то же, что и меня, что им так же скребет по нервам все то, что и меня беспокоит. Это было самое запомнившееся время моей жизни... Можно было сказать только полфразы, и мы друг друга понимали в одну секунду, где бы мы ни были. Понимали по жесту, по движению глаз — вот такая была притирка друг к другу. И была атмосфера такой преданности», — позже вспоминал об атмосфере в легендарной квартире Высоцкий. Именно тому жизненному периоду, который поэт провел в квартире Кочаряна (а по другим данным — и самому Кочаряну), он посвятил свою песню «На Большом Каретном», записанную в 1962 году: Помнишь ли, товарищ, этот дом? Нет, не забываешь ты о нём. Я скажу, что тот полжизни потерял, Кто в Большом Каретном не бывал! Как режиссер Левон Кочарян оставил после себя лишь один фильм — «Один шанс из тысячи». Идея возникла в 1965 году, над картиной работали многие из «компании на Большом Каретном». В фильме приглашали сняться и Высоцкого, но он уже к тому моменту был довольно востребованным артистом, поэтому отказался из-за нехватки времени" («Левон Кочарян — старший друг Владимира Высоцкого и душа „компании на Большом Каретном“». https://www.armmuseum.ru/news-blog/filmmaker-levon-kocharyan). Левон Кочарян умер 14 сентября 1970 года от рака кожи. Он долго болел, но Высоцкий, по воспоминаниям друзей, так ни разу его и не навестил. Однажды музыкант передал другу в больницу стихи, а режиссер всем рассказал, что Высоцкий все-таки заходил. Вспоминает Эдмонд Кеосаян: «Лева умер. Володя на похороны не пришел. Друзья собирались в день рождения и в день смерти Левы. Повторяю, я — человек восточный и очень ценю эти жесты. Володя в эти дни не приходил на Большой Каретный, и я долго не мог ему этого простить. И избегал встречи с Володей, даже когда бывал на спектаклях в Театре на Таганке. И вдруг мы столкнулись с ним в коридоре „Мосфильма“. Володя спрашивает: — Кес, в чем дело? Скажи мне, в чем дело? — Сломалось, Володя... Я не могу простить — ты не пришел на похороны Левы. Я не могу... — Ты знаешь, Кес... Я не смог прийти. Я не смог видеть Леву больного, непохожего. Лева — и сорок килограммов... Я не смог! Вы знаете, Володя был очень искренним, и все слова были его собственные. Не сразу, через некоторое время, я все же понял Володю и простил. Нужно было время, чтобы понять Володю до конца... Это случилось, когда я каждое утро просыпался и говорил жене: — Опять видел Леву во сне — больного, худого, беспомощного. Ну хоть бы раз он мне приснился здоровым! Ну хоть бы раз... Вот тогда я понял и простил Володю».