Дезидерата русского библиофила. Сожженный тираж. На аукционных торгах издание представлено впервые.

[Великопольский, И.Е.] Янетерской. Трагедия в пяти действиях Ивельева. СПб.: В Тип. Н. Греча, 1841. 304 с. 23×14 см. Во владельческом полукожаном переплете эпохи. Небольшой надрыв корешка, потертости переплета. На переднем форзаце экслибрис В. Зотова, на авантитуле штемпельный экслибрис В. Межевича. Блок в отличной сохранности.

История экземпляра подробно описана в статье «Янетерской. История одного экземпляра, или трагедия одной трагедии» (Библиофильские известия. № 26. М., 2016).

Иван Ермолаевич Великопольский (1797-1868) был писателем средней руки, но известный в литературных кругах того времени. Водил знакомство с Пушкиным, с которым не единожды играл в карты и состоял в долговой переписке. Известны его строки: «Глава Онегина вторая съезжала скромно на тузе». Часто бывал у Аксаковых, где в 1835 году присутствовал на первом чтении «Ревизора».

К 1841 году Великопольский выпустил несколько книжек своих произведений. Все книги его были встречены критикой более чем сдержанно. Почти одновременно с драмой «Любовь и честь» в феврале 1841 года Иван Ермолаевич опубликовал трагедию «Янетерской».

Содержание пьесы заключалось в том, что молодой человек по фамилия Янетерской (Я не Терской), скрывающий свое незаконное происхождение, сообщает об этом полковнику Глуминцеву. Тот выдает тайну княгине Ситской, чтобы очернить молодого героя, так как оба ухаживают за дочерью княгини. Янетерской вызывает полковника на дуэль и убивает его. Затем из завещания он узнает, что воспитавший его человек по фамилии Терской, которого он считал своим отцом, на самом деле не его отец. В конце трагедии оказывается, что убитый на дуэли Глуминцев — его отец.

Ознакомившись с содержанием трагедии, председатель Цензурного Комитета М.А. Дондуков-Корсаков возмутился и послал запрос пропустившему книгу цензору Евстафию Ивановичу Ольдекопу.

Поняв, что допустил оплошность, Ольдекоп отправил два письма с объяснениями: «(...) В прошедшем году, летом и осенью, я страдал сильным ревматизмом в голове, но, несмотря на ужасную боль, ревностно занимался не только порученными мне делами цензурными, но и делами двух моих почтенных товарищей, находившихся в отсутствии. В это самое время явился ко мне г. Сочинитель пьесы „Янетерской“, которого я знал и уважал прежде. Он изложил весь ход своей пьесы, мне уже прежде известной. Я просил его обращаться к его сиятельству князю Григорию Петровичу Волконскому. Он это сделал, и его сиятельство сказал мне, что, по его мнению, пьеса может быть одобрена». После чего Ольдекоп предложил внести в книгу исправления, перепечатав наиболее возмутившие цензуру страницы 43-46 «на картоне».

Но Дондуков-Корсаков уже докладывал выше, написав письмо министру народного просвещения Уварову, прося высказать его решение по данному вопросу. Уже 25 февраля Уваров отвечает, что предложенные изменения «не изменяют ряда безнравственных картин, коими наполнена вся вообще трагедия». Цензор был уволен. Следом Уваров вынес окончательный вердикт: «Прошу Вас принять неукоснительные меры к истреблению всех имеющихся экземпляров трагедии „Янетерской“ и к возвращению чрез посредство автора тех из них, которые были розданы разным лицам».

Пьеса была отпечатана в количестве 720 экземпляров. Сразу же в Цензурном Комитете было сожжено 628 экземпляров, о чем был составлен акт. Помимо этого, автора обязали вернуть все находящиеся у него экземпляры, а также экземпляры, которые он успел разослать знакомым и друзьям, для последующего уничтожения.

Восемь человек, из числа тех, кому Великопольский успел отправить книгу, на просьбу ее вернуть, ответили отказом. Музыкальный критик Д. Струйский, Е. Егроов и знаменитый актер В. Каратыгин ответили, что не могут отыскать книги. Журналист П. Корсаков и И. Нератов — что отправили книги в деревню. Фаддей Булгарин заявил, что книга была доставлена в его отсутствие и дворовые люди потеряли ее. Драматург Нестор Кукольник также сослался в письме на неграмотность своих слуг. Театральный и литературный критик Василий Степанович Межевич ответил, что «по собственным причинам уже книгу уничтожил». Межевич, благодаря Белинскому, имел не очень хорошую журналистскую репутацию. Никто сейчас не знает эту фамилию, но все знают песню, написанную Межевичем: «По морям, по волнам, нынче здесь, завтра там...».

Именно этот экземпляр, который «уничтожил по собственным причинам» критик Межевич, и представлен на настоящем аукционе. После смерти Василия Степановича (1814-1849) книга перешла в библиотеку Владимира Рафаиловича Зотова (1821-1896) — поэта, переводчика и сына известного писателя Рафаила Зотова.

По свидетельству Модзалевского, «из уцелевших экземпляров один находится в Императорской Публичной библиотеке, а другой, оставленный у автора с разрешения III Отделения, в настоящее время передан мне». Экземпляр Модзалевского был с цензорскими «картонами» на страницах 43-46. (В нашем экземпляре эти страницы присутствуют в первозданном виде — прим.).

Из известных собирателей дореволюционной России «Янетерской» был только у Ульянинского, в первой его библиотеке редкостей, которую он позже продал. Среди собирателей ХХ века «отличился» Крылов, в библиотеке которого значился экземпляр «Янетерского». В предисловии к каталогу собрания Крылова ведущая сотрудница музея Пушкина сообщает, что «искала эту книгу десятилетиями».

У знаменитого библиофила Николая Павловича Смирнова-Сокольского этой книги не было, но в «Моей библиотеке» он упоминает о ней с оттенком легкой досады.

Экземпляр обладает культурной и исторической ценностью музейного уровня.

Н.Б. № 210 — «За исключением очень немногих, случайно оставшихся экземпляров, была уничтожена. Редкость» , Геннади № 179 — «Пьеса эта была истреблена» , Минцлов «Редчайшие книги» № 85, Бурцев № 3409, СК Запрещенной печати № 286 — По распоряжению министра народного просвещения С.С. Уварова запрещена как безнравственная за изображение судьбы незаконнорожденного. (...) В 1857 году новое издание не было пропущено цензурой", Добровольский № 11, Крылов № 66 (в конволюте).