Бунин, И.А. Письмо к Б.Г. Пантелеймонову. [О себе, о Чехове, Мельникове-Печерском, рассказах Пантелеймонова и о будущих биографах]. Жюан-ле-Пен, 27 февр. 1949. Бумага, черные чернила. [4] c. 27×20,8 см. Письмо написано на каждой из сторон двух листов. Листы были сложены вчетверо (пересылались в конверте).

«„Maison Russe“, Juan-les-Pins, a.m. 27 февр. 49 г. Милый Пантлей Пантелеич, нынче я наконец на часок слез с постели, сел за стол, но ужасно слаб, а уж до чего худ, того даже и Вашим пером не описать! Шутка-ли, опять начиналось воспаление легкого! Три раза вызывали Беляева из Ментоны, да лекарства, да фельдшерица, что ходила (и еще ходит) впрыскивать мне „Osothine“ и „Calcium“... А перед всем этим три поездки в Сannes из-за болезни глаз (которая, слава Богу, почти прошла)... Вообразите, до чего я разорился и пал духом! Часто думал, что, м.б., и не встану с постели. И хотел Вам написать: Побросайте все письма, писанные мною Вам, в печку! В некоторых из них много глупостей и даже грубостей — извините, писал их иногда нарочно, пробовал: как-то будете Вы на них „реагировать“? Понимаете-ли Вы шутки? и т.д. Спасибо, что писали мне, не взирая на мою безответность. Пожалуйста, пишите.

Прочитал Вас в „Новоселье“. Нет, я, кажется, решительно возненавидел этот род биографий! Мошенничество и препротивное! Между прочим, думаю: а вдруг какая-нибудь стерва напишет и мою биографию в таком роде, вкладывая в меня всякие мысли и чувства, ею, этой стервой, за меня выдуманные!! Из могилы вылезу, чтобы задушить ее! Не вздумайте обидеться: говорю нечто общее, не Вас лично обкладываю. Что до Ваших „Чудородных“, то в общем они ничего себе <...> Спекулируете Вы и на слепой лошади... Побоялись-бы Бога! Теперь в Вашем „Советск. Союзе“ миллионов 15 не лошадей, а людей во сто раз худшую участь терпят на всяких каторгах! <...>

Галич Вам писал, что Чехов „изумительн. рассказчик и слишком трезвый ум, ум посредственности“. Не совсем так. В последние годы Чехов проявил себя, как большой, большой и на редкость своеобразный поэт, лирик. <...> Лежа, одолел 2 огромн. тома „В лесах“. Адова скука, мертвая литературщина, почти сплошь лубочная олеография. — Целую обоих. Ив. Б.»

Сохранилась обширная переписка Ивана Алексеевича Бунина (1870-1953) с Б.Г. Пантелеймоновым. Н.А. Тэффи в своих мемуарах много места посвятила рассказу об их дружбе и отношениях: «Бунин любил Пантелеймонова. Добродушно над ним подшучивал. Пантелеймонов каждую новую свою вещь всегда переписывал в двух экземплярах. Один посылал Бунину, другой — мне. Бунин писал иногда на полях рукописей: „Что за косноязычие!“ Пантелеймонов и смеялся, и огорчался: „Вон как ругается!“ Я успокаивала взволнованного автора...» Они часто проводили время вместе. «Мы часто объединялись втроем — Бунин, Пант. и я. Было всегда интересно. Бунин любит Пант.», — писала Тэффи в дневнике.

Когда И.А. Бунин осенью 1950 года получил известие о смерти Пантелеймонова, то в одном из своих писем сообщил: «Я так плакал, как давно, давно не плакал. Я только теперь узнал, как я любил его!» В последней записи в дневнике 2 мая 1953 г., за несколько месяцев до своей кончины, Бунин написал: «Через некоторое очень малое время меня не будет — и дела, и судьбы всего, всего будут мне неизвестны! И я приобщусь к Финикову, Роговскому, Шмелеву, Пантелеймонову!»

Борис Григорьевич Пантелеймонов (1880-1950), инженер-химик (доктор наук, профессор) и писатель-эмигрант. В студенческие годы участвовал в революционном движении, некоторое время был в ссылке. После революции работал в СССР, был автором многих значительных изобретений; а в 1929 году стал невозвращенцем — отправился в Германию на Международный химический конгресс главой советской делегации, да и остался за рубежом. В 1930-е годы работал на Ближнем Востоке. В 1937 году переехал в Париж. Литературной деятельностью начал заниматься в эмиграции, в 1945 году; первый его рассказ увидел свет в 1946 г.

Они оказались похоронены по соседству: в 1950-м — Б.Г. Пантелеймонов, в 1952-м — в ближайшем ряду, совсем рядом, слева — Н.А. Тэффи, а в 1953-м — на следующей «улице», у широкой дорожки, первым — И.А. Бунин. Своей дружбе они остались верны навечно.

Продажи автографов И.А. Бунина: «Литфонд» № 339 — 750 000 руб.